Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен
погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом).Помилуйте, не
погубите! Жена, дети маленькие… не сделайте несчастным человека.
Городничий. Ваше превосходительство! не
погубите! не
погубите!
Купцы. Не
погуби, государь! Обижательство терпим совсем понапрасну.
Городничий. Не
погуби! Теперь: не
погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару… Ну, ступай с богом!
Купцы (кланяются в ноги).Не
погуби, Антон Антонович!
Жить надо, старче, по-моему:
Сколько холопов
гублю,
Мучу, пытаю и вешаю,
А поглядел бы, как сплю...
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю правду; если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не хочу
губить души, не найдя виноватого.
— Да, — продолжала она, — сделаться вашею любовницей и
погубить всё…
— Что? Вот что! — кричал князь, размахивая руками и тотчас же запахивая свой беличий халат. — То, что в вас нет гордости, достоинства, что вы срамите,
губите дочь этим сватовством, подлым, дурацким!
— Да так же и вести, как Михаил Петрович: или отдать исполу, или внаймы мужикам; это можно, но только этим самым уничтожается общее богатство государства. Где земля у меня при крепостном труде и хорошем хозяйстве приносила сам-девять, она исполу принесет сам-третей.
Погубила Россию эмансипация!
Алексей Александрович бросил депешу и, покраснев, встал и стал ходить по комнате. «Quos vult perdere dementat» [«Кого бог хочет
погубить, того он лишает разума»], сказал он, разумея под quos те лица, которые содействовали этому назначению.
— Ах, что говорить! — сказала графиня, махнув рукой. — Ужасное время! Нет, как ни говорите, дурная женщина. Ну, что это за страсти какие-то отчаянные! Это всё что-то особенное доказать. Вот она и доказала. Себя
погубила и двух прекрасных людей — своего мужа и моего несчастного сына.
Они были наивно уверены, что их дело состоит в том, чтоб излагать свои нужды и настоящее положение вещей, прося помощи правительства, и решительно не понимали, что некоторые заявления и требования их поддерживали враждебную партию и потому
губили всё дело.
«Тем лучше, — подумал Вронский, получив это известие. — Это была слабость, которая
погубила бы мои последние силы».
Он останется прав, а меня, погибшую, еще хуже, еще ниже
погубит…» «Вы сами можете предположить то, что ожидает вас и вашего сына», вспомнила она слова из письма.
Но, кроме этого, всего невозможнее казался развод для Алексея Александровича потому, что, согласившись на развод, он этим самым
губил Анну.
— Губитель, губитель! — сказал Чичиков. — Он мою душу
погубит, зарежет, как волк агнца!
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны
погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя», эфирно обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под именем «скромностей».
— Вон сколько земли оставил впусте! — говорил, начиная сердиться, Костанжогло. — Хоть бы повестил вперед, так набрели бы охотники. Ну, уж если нечем пахать, так копай под огород. Огородом бы взял. Мужика заставил пробыть четыре года без труда. Безделица! Да ведь этим одним ты уже его развратил и навеки
погубил. Уж он успел привыкнуть к лохмотью и бродяжничеству! Это стало уже жизнью его. — И, сказавши это, плюнул Костанжогло, и желчное расположение осенило сумрачным облаком его чело…
Увы, на разные забавы
Я много жизни
погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы б до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд;
Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не
губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.
Чем меньше женщину мы любим,
Тем легче нравимся мы ей
И тем ее вернее
губимСредь обольстительных сетей.
Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя
И наслаждаясь не любя.
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян:
Ловласов обветшала слава
Со славой красных каблуков
И величавых париков.
И все, что ни есть, продам, отдам,
погублю за такую отчизну!
Вы, плугари, гречкосеи, овцепасы, баболюбы! полно вам за плугом ходить, да пачкать в земле свои желтые чеботы, да подбираться к жинкам и
губить силу рыцарскую!
— Досточтимый капитан, — самодовольно возразил Циммер, — я играю на всем, что звучит и трещит. В молодости я был музыкальным клоуном. Теперь меня тянет к искусству, и я с горем вижу, что
погубил незаурядное дарование. Поэтому-то я из поздней жадности люблю сразу двух: виолу и скрипку. На виолончели играю днем, а на скрипке по вечерам, то есть как бы плачу, рыдаю о погибшем таланте. Не угостите ли винцом, э? Виолончель — это моя Кармен, а скрипка…
Соня, робкая от природы, и прежде знала, что ее легче
погубить, чем кого бы то ни было, а уж обидеть ее всякий мог почти безнаказанно.
Если я
погублю кого, так только себя одну…
Мелочи, мелочи главное!.. вот эти-то мелочи и
губят всегда и все…
Разум-то ведь страсти служит; я, пожалуй, себя еще больше
губил, помилуйте!..
— Бог меня прости, а я таки порадовалась тогда ее смерти, хоть и не знаю, кто из них один другого
погубил бы: он ли ее, или она его? — заключила Пульхерия Александровна; затем осторожно, с задержками и беспрерывными взглядываниями на Дуню, что было той, очевидно, неприятно, принялась опять расспрашивать о вчерашней сцене между Родей и Лужиным.
Кабанов. Вы ее
погубили! Вы! Вы!
Себя
погубишь, людей соблазнишь, вот тогда и радуйся красоте-то своей.
Что ж: уж все равно, уж душу свою я ведь
погубила.
А то себя
погубила, его
погубила, себе бесчестье — ему вечный покор!
Кабанов. Маменька, вы ее
погубили! вы, вы, вы…
Кабанова. Не пущу, и не думай! Из-за нее да себя
губить, стоит ли она того! Мало нам она страму-то наделала, еще что затеяла!
Борис. Сохрани Господи! Сохрани меня Господи! Нет, Кудряш, как можно! Захочу ли я ее
погубить! Мне только бы видеть ее где-нибудь, мне больше ничего не надо.
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдёт на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё
погубит,
И рад скорей
Посмешищем стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
Орешника, березняка и вязу
Мой Мишка
погубил несметное число,
А не даётся ремесло.
Красавицы! слыхал я много раз:
Вы думаете что? Нет, право, не про вас;
А что бывает то ж с фортуною у нас;
Иной лишь труд и время
губит,
Стараяся настичь её из силы всей;
Другой как кажется, бежит совсем от ней:
Так нет, за тем она сама гоняться любит.
Она не только нас, подполицу всю
губит».
— Конечно, — отвечал Хлопуша, — и я грешен, и эта рука (тут он сжал свой костливый кулак и, засуча рукава, открыл косматую руку), и эта рука повинна в пролитой христианской крови. Но я
губил супротивника, а не гостя; на вольном перепутье да в темном лесу, не дома, сидя за печью; кистенем и обухом, а не бабьим наговором.
— Полно, Наумыч, — сказал он ему. — Тебе бы все душить да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чем душа держится. Сам в могилу смотришь, а других
губишь. Разве мало крови на твоей совести?
Платон Михайлыч город любит,
Москву; за что в глуши он дни свои
погубит!
«Нет, — до чего же анархизирует людей эта жизнь! Действительно нужна какая-то устрашающая сила, которая поставила бы всех людей на колени, как они стояли на Дворцовой площади пред этим ничтожным царем. Его бессилие
губит страну, развращает людей, выдвигая вождями трусливых попов».
— Когда изгоняемый из рая Адам оглянулся на древо познания, он увидал, что бог уже
погубил древо: оно засохло. «И се диавол приступи Адамови и рече: чадо отринутое, не имаши путя инаго, яко на муку земную. И повлек Адама во ад земный и показа ему вся прелесть и вся скверну, их же сотвориша семя Адамово». На эту тему мадьяр Имре Мадач весьма значительную вещь написал. Так вот как надо понимать, Лидочка, а вы…
Офицер настроен к молодежи очень благожелательно, но говорит: «Войдите в наше положение, ведь не можем же мы воспитывать революционеров!» И напомнил мне, что в восемьдесят первом году именно революционеры
погубили конституцию.